6 Финал

6.1 Разгром

После того, как вы прошли через телепорт Чёрной Башни, и штабной корабль на Лаксе потерял ваш сигнал, пограничные порталы открылись, и десантники Скоробогатова получили долгожданную возможность атаковать. В течение последующих трёх недель его силы с боями продвигались всё дальше внутрь Лабиринта. Силы мятежников буквально таяли на глазах: «революционная армия», силой завербованная «просветлёнными» на планетах Лабиринта, разваливалась — при малейшей возможности люди просто уходили и примыкали к подразделениям местной милиции — ополчения, сформированного в помощь федеральным войскам.

Кроме того, учёные Метрополии, получив, наконец, решающее подтверждение своей теории, могли сознательно вмешиваться в работу сети телепортов — по крайней мере, пытаться делать это с надеждой на успех. Несмотря на огромный опыт, Трепнел уступал, по понятным причинам, блестящей команде флотских аналитиков — её возглавляли Стенли Кровелл и старый Татсуя Огава, разгадавшие загадку дневника Баллена. Они постоянно сводили на нет все попытки виндигистов восстановить блокаду. Поэтому, стремясь хотя бы замедлить продвижение противника, Трепнел перешёл к старой практике засад около ключевых телепортов — хотя он лучше всех остальных понимал всю безнадёжность подобной стратегии.

«Просветлённые» также сражались — на свой лад: уничтожали местных ополченцев и устраивали диверсии, когда им удавалось прорваться в тыл противника. Кроме этого, они распространяли заявления с угрозами в адрес солдат и офицеров противника. Венцом этой своеобразной «информационной войны» стала безобразная история убийства двух пленных пехотинцев — их застрелили прямо перед любительской телекамерой. Узнав об этом, Скоробогатов пришёл в ярость, а, несколько успокоившись, издал свой знаменитый приказ: «пленных не брать, пощады не давать». И к тому же обещал безжалостно депортировать из Лабиринта любого пособника бандитов.

Убедившись «на собственной шкуре», что приказ адмирала не был простой угрозой, рядовые мятежники начали сдаваться — правда, исключительно местным ополченцам. Кое-кого из них всё равно расстреляли, других передали в руки полиции, но большая часть виндигистов — из тех, что ещё не успели составить себе громкое имя на службе у «просветлённых» — в конце концов вернулась домой. Позже Федерация даровала им амнистию — во избежание новой бойни.

* * *

Последним оплотом Виндиго была Гестия — похожий на землю мир, расположенный в глубине Лабиринта. Там находилось большое поселение — Аутвэлл, которое возникло на месте старой базы изыскателей, среди унылых пустошей Хаузворта. Неподалёку располагалась укреплённая Обитель Марты-на-Гестии, окружённая куполами роботизированных биохимических заводов — они были построены в 5630 году строителями Федерального Бюро Колонизации и снабжали чуть ли не пол-Лабиринта пищевыми добавками и витаминами.

Трепнел вовремя отступил на Гестию, а потому имел достаточно времени, чтобы укрепиться в районе Обители и заблокировать все основные телепорты. Кроме того, завладев Аутвэллом, мятежники получили в своё распоряжение большое количеством бронетехники. Правда, часть машин была уже весьма почтенного возраста, но Скоробогатов всё равно мог выставить против них только пехоту — вечная проблема атакующей стороны в Лабиринте.

С помощью ополченцев, которые в совершенстве знали особенности местных телепортов, горстке людей и адмиралу удалось просочиться на Гестию. Почти все они полегли, удерживая плацдарм вокруг порталов, через которые в лихорадочном темпе переправлялись федеральные войска. С самого начала бои приняли исключительно ожесточённый характер — многие укрепления по несколько раз переходили из рук в руки, но постепенно силы Скоробогатова росли, и было совершенно ясно, что запертые на планете мятежники обречены на поражение.

Развязка наступила в октябре 5724, когда федеральная бронепехота, наконец, пошла приступом на полуразрушенную Обитель — последний укреплённый пункт виндигистов. Бой продолжался почти весь день с переменным успехом, но ближе к вечеру лёгкие силы Хелен Стенли внезапно отошли, оставив без прикрытия фланги позиции Виндиго. Сам Трепнел дрался в первых рядах защитников — в основном, это были остатки его «гвардии» — и не раз водил людей в контратаку. Он появлялся на самых опасных участках, ему даже пришлось дважды менять броню, посеченную снарядами и лучами противника. В третий раз старому коммандос не повезло — пуля пробила его боевой костюм и смертельно ранила Трепнела в шею. Только после этого сдались его последние бойцы. Их осталось в живых не больше дюжины…

Есть легенда, будто обнаружив, наконец, тело своего противника в окружении верных соратников, Скоробогатов буркнул в сердцах: «Схороните этого отважного болвана как полагается! А потом считайте себя под арестом» Было такое на самом деле или нет — неизвестно, но адмирал действительно позволил людям Трепнела похоронить своего командира на маленьком кладбище рядом с разрушенной Обителью. Позднее все эти солдаты попали под трибунал. Двоих казнили, обнаружив явные доказательства их участия в карательных акциях против мирного населения, а остальных просто выслали на новые пограничные миры, где они могли бы с пользой применить свои особые таланты.

И наконец, там же в развалинах Обители был обнаружен запорошенный пылью, трясущийся от страха и слегка контуженый Фрэнк Гумц. За недостатком улик его, как водится, отпустили, сделав предварительно суровое внушение. Урок, надо полагать, пошёл на пользу: Гумц навсегда остался в Аутвэлле и никогда в жизни больше не пускался в рискованные авантюры. Несколько лет спустя он открыл частную школу и, в конце концов, женился на одной из своих сотрудниц — Дафнии Логан, которая преподавала литературу в старших классах.

Иногда его видели на кладбище среди развалин Обители — Фрэнк приходил на могилу своего «друга», грозного Виндиго, единственного «действительно великого человека, которого он знал в своей жизни». Но это уже совсем другая история.

* * *

«Просветлённым» Хелен Стенли повезло куда меньше. Их захватили ополченцы — в тот самый момент, когда беглецы готовились уйти через один из малоизвестных телепортов на соседнюю планету. Как ни странно, в отличие от людей Трепнела, раненых среди них почти не было — позднее выяснилось, один из полевых командиров, фанатичный Франсуа д’Артен приказал взорвать правое крыло Обители Марты-на-Гестии, в котором размещался госпиталь.

Кстати, из-за этих пленных чуть было не случилась серьёзная размолвка между контр-адмиралом Скоробогатовым и командиром местного ополчения, механиком из Аутвэлла Питером Мюнстером. Адмирал собирался просто расстрелять негодяев по приговору трибунала, но упрямый коротышка Мюнстер упорно настаивал на том, что их непременно следует повесить — местные законы не отличались гуманностью по отношению к бандитам. Говорят, что союзники поладили, просто разыграв «просветлённых» в кости.

Однако самой Хелен Стенли на Гестии так и не нашли. В компании с двумя «лейтенантами» и молодым пареньком по имени Педро Эскивель — говорят, что, несмотря на солидную разницу в возрасте, их связывали «романтические» отношения — она всё-таки успела бежать в соседний мир, на планету с неоригинальным названием — Новая Америка.

6.2 Напутствие Дика Логана

В 5700-ых бессменным мэром и патриархом колонии Новая Америка, был Дик Логан. Он родился на Земле в 5648 году в Кентукки. Родители, лесные проводники, сами не любили сидеть на месте, а их отпрыск и вовсе вырос настоящим перекати-полем. В двадцать лет он улетел в дальний космос, в двадцать пять нанялся во второй тенгрийский легион и вскоре попал в Лабиринт — на Кареллу.

Когда срок контракта истёк, Логан-младший и не подумал отправиться домой. Наоборот, он женился на местной уроженке, бойкой Памеле Бентелл и таким манером приобрёл целую ораву родственников — предки семейства Бентеллов прибыли на Кареллу ещё на судне «Unicorn». Некоторое время Дик занимался «изыскательством» — пока в 5677 не нашёл новую планету земного типа. Недолго думая, он окрестил находку Новая Америка (это была, наверное, уже двадцатая Новая Америка в Лабиринте), да так и осел на ней.

Планета оказалась вполне гостеприимной. Хотя она и была почти целиком покрыта тёплым мелководным океаном, на экваторе нашлась цепочка больших островов, которые первооткрыватель назвал по именам земных штатов — сам он, понятно, устроился на Кентукки. Кроме того, на острова выходило сразу несколько «белых» порталов — парочка даже находилась под водой, неподалёку от побережья Флориды. Всё это как нельзя больше устраивало Логана.

К тому времени, как Чарльз Трепнел затеял свой мятеж, население Новой Америки достигло 355 человек — по большей части родственники Логана по линии Бентеллов. Сам Дик приобрёл в той части Лабиринта довольно большую известность — он занимался разведением птицы, выращивал зерно и гнал на продажу крепчайший самогон, известный как «колониальный виски».

Заодно — на пару с женой — он управлял делами маленькой колонии. Несмотря на внешность и повадки неотёсанного фермера из глубинки, Логан был весьма разносторонним человеком: в армии он получил зачатки образования и впоследствии много занимался сам, а потому знал толк в механике, агрономии и даже практической медицине — не раз ему случалось поднимать в жестокий шторм свой потрёпанный вертолёт, чтобы вместе со старым андроидом-хирургом добраться до соседнего острова и принять роды или вправить на место сломанную кость. Мало того, у Логана была ярко выраженная деловая жилка: к примеру, именно он, фактически на пустом месте начал торговлю новоамериканским голубым жемчугом.

Мятежники долгое время не обращали никакого внимания на Новую Америку. Время от времени люди Виндиго доставляли маленькой колонии пищевые добавки и витамины, скупая взамен цыплят, муку и, само собой, виски. До поры до времени такое положение вещей устраивало обе стороны. Всё изменилось в одночасье, когда вербовщики из «просветлённых», проходя через владения Логана, силой увели с собой одного из многочисленных племянников Дика. Через пару дней парнишка попытался бежать, но его поймали и расстреляли, как дезертира — для острастки другим рекрутам.

Этого стерпеть было нельзя никак, и Дик Логан объявил, что «просветит на свой собственный манер» любого «просветлённого», который рискнёт сунуть нос на Новую Америку. Через пару дней он применил эту угрозу на практике, разгромив группу фуражиров. Итог: четыре убитых, два раненых. И после этого началась уже форменная вендетта…

Когда слух о ней дошёл до Трепнела, на счету строптивого фермера было уже полтора десятка солдат «революционной армии», а сам Логан всерьёз подумывал о том, чтобы с помощью своих бесчисленных родственников, разбросанных по всему Лабиринту, устроить мятежникам «весёлую жизнь». Трепнел немедленно приказал своим союзникам «оставить в покое старого Дика Логана и его банду», что, как можно догадаться, не улучшило и без того натянутые отношения между «просветлёнными» и гвардией Виндиго. К слову сказать, на самого Виндиго Логан зла не держал, хотя и не раз называл его «пропащим»: «…солидный мужик, а валяет дурака, как зелёный мальчишка. Нет, чтобы по-человечески — завести хозяйство, жену, ребятишек. Хотя бы и здесь, на Новой Америке…» и т. д. в том же духе. Но это благодушие распространялось, понятно, только на Трепнела и его людей. Остальных мятежников Дик Логан по-прежнему на дух не переносил.

Короче говоря, «просветлённым» явно стоило выбрать для бегства какой-нибудь другой мир…

* * *

…Когда Хелена Стенли вместе со своими людьми выбралась на берег острова Флорида, их уже поджидали с оружием в руках обитатели Новой Америки. Во главе с Логаном и его женой пришли все, кто по каким-то причинам не присоединился к ополчению. Не теряя времени даром, колонисты собрались повесить бандитов на ближайшем «дубу». Как рассказывают очевидцы, Дик Логан зачитал приговор, а потом напутствовал «просветлённых» следующим образом:

— Попа для вас, господа, у меня нет. Но сам я человек учёный, и Библию мне читать приходилось. Так что вот вам цитата прямо из Библии: «Око за око, зуб за зуб!»

Кстати, насчёт «дуба» — это была большая ошибка. Дело в том, что на Новой Америке едва-едва начался каменноугольный период, поэтому никаких деревьев, а уж тем более «дубов» на планете не было. Густые местные джунгли образуются из переплетений высоких травянистых растений, отдалённо напоминающих доисторические хвощи и плауны. Тем не менее, старый упрямец Логан упорно предпочитал звать их «по-земному» — дубами, вязами и клёнами. Тем более, что окружающие давно привыкли к его чудачествам и уже не пытались с ним спорить. Так что для отправления правосудия колонисты на самом деле выбрали занятное растение, с виду напоминавшее развесистый лопух-переросток.

Впрочем, для Хелен Стенли и её сообщников это тонкое ботаническое различие уже не имело ровным счётом никакого значения.